В любой непонятной ситуации строй Звезду Смерти.
Я люблю свои кинки.
У меня их не так много, они, наверное, довольно странные (хотя, в сущности, это и правильно - какой смысл в стандартных кинках), они очень разные, они так редко встречаются. Я люблю их все, они часть меня, не самая мелкая часть. Они мне дороги.
Я люблю свои сквики.
Люблю их за то, что они есть, а значит - я жива. Человек не может жить так, чтобы у него ничего не вызывало отвращение. Не бывает идеальных людей, и идеальных миров не существует тоже. Мы несовершенные люди в таком несовершенном мире, и это прекраснее всего.
Я стараюсь не читать свои сквики, я не слишком-то люблю чувство ментальной тошноты, я и физическую-то не люблю сильно больше, чем боль. И тем не менее - свои сквики я люблю. Они часть меня.
Я люблю даже свои Nightmare Fuel. Мне так и не удалось найти русский аналог этого термина, поэтому я ласково называю их кошмарики. Мои кошмарики - это моя слабость, я принимаю их как яд, медленно и старательно отмеряя несмертельную дозу. Они выворачивают мою душу и скручивают нервы в безнадежные узлы, но это прекрасная боль - боль, которую нужно ощущать, чтобы просто жить дальше. Просто - жить.
Наверное, это мазохизм. Возможно, моя жизнь слишком проста и спокойна, и мне не хватает острых ощущений скалолазов и солдат Иностранного Легиона. А может быть, это просто детская любовь к страшным сказкам, все может быть, я не знаю.
Но я все равно люблю их все. Мои самые любимые истории, на перевод которых я потратила так много невыносимо душных летних и пронзительно стылых зимних вечеров - это именно они. Я люблю свои кошмары.
У меня их не так много, они, наверное, довольно странные (хотя, в сущности, это и правильно - какой смысл в стандартных кинках), они очень разные, они так редко встречаются. Я люблю их все, они часть меня, не самая мелкая часть. Они мне дороги.
Я люблю свои сквики.
Люблю их за то, что они есть, а значит - я жива. Человек не может жить так, чтобы у него ничего не вызывало отвращение. Не бывает идеальных людей, и идеальных миров не существует тоже. Мы несовершенные люди в таком несовершенном мире, и это прекраснее всего.
Я стараюсь не читать свои сквики, я не слишком-то люблю чувство ментальной тошноты, я и физическую-то не люблю сильно больше, чем боль. И тем не менее - свои сквики я люблю. Они часть меня.
Я люблю даже свои Nightmare Fuel. Мне так и не удалось найти русский аналог этого термина, поэтому я ласково называю их кошмарики. Мои кошмарики - это моя слабость, я принимаю их как яд, медленно и старательно отмеряя несмертельную дозу. Они выворачивают мою душу и скручивают нервы в безнадежные узлы, но это прекрасная боль - боль, которую нужно ощущать, чтобы просто жить дальше. Просто - жить.
Наверное, это мазохизм. Возможно, моя жизнь слишком проста и спокойна, и мне не хватает острых ощущений скалолазов и солдат Иностранного Легиона. А может быть, это просто детская любовь к страшным сказкам, все может быть, я не знаю.
Но я все равно люблю их все. Мои самые любимые истории, на перевод которых я потратила так много невыносимо душных летних и пронзительно стылых зимних вечеров - это именно они. Я люблю свои кошмары.